Неточные совпадения
Прошла высокая, толстая женщина с желтым, студенистым лицом, ее стеклянные
глаза вытеснила
из глазниц базедова болезнь, женщина держала голову так неподвижно, точно боялась, что
глаза скатятся
по щекам на песок дорожки.
Являлся женоподобно красивый иконописец
из мастерской Рогожина Павел Одинцов и лысоватый, непоседливый резчик
по дереву Фомин, человек неопределенного возраста, тощий, с лицом крысы, с волосатой бородавкой на правой
щеке и близоруко прищуренными, но острыми
глазами.
Заставляя себя любезно улыбаться, он присматривался к Дуняше с тревогой и видел:
щеки у нее побледнели, брови нахмурены; закусив губу, прищурясь, она смотрела на огонь лампы,
из глаз ее текли слезинки. Она судорожно позванивала чайной ложкой
по бутылке.
Улита стояла ни жива ни мертва. Она чуяла, что ее ждет что-то зловещее. За две недели, прошедшие со времени смерти старого барина, она
из дебелой и цветущей барской барыни превратилась в обрюзглую бабу. Лицо осунулось,
щеки впали,
глаза потухли, руки и ноги тряслись. По-видимому, она не поняла приказания насчет самовара и не двигалась…
Лоб его странно светился; брови высоко поднялись; косые
глаза пристально смотрели в черный потолок; темные губы, вздрагивая, выпускали розовые пузыри;
из углов губ,
по щекам, на шею и на пол стекала кровь; она текла густыми ручьями из-под спины.
Юная мать смолкла, и только
по временам какое-то тяжелое страдание, которое не могло прорваться наружу движениями или словами, выдавливало
из ее
глаз крупные слезы. Они просачивались сквозь густые ресницы и тихо катились
по бледным, как мрамор,
щекам. Быть может, сердце матери почуяло, что вместе с новорожденным ребенком явилось на свет темное, неисходное горе, которое нависло над колыбелью, чтобы сопровождать новую жизнь до самой могилы.
Когда Вихров говорил это, у него слезы даже выступили
из глаз. У Мари также капали они
по щекам.
Смотрим: невдалеке от дороги, у развалившихся ворот, от которых остались одни покосившиеся набок столбы, стоит старик в засаленном стеганом архалуке,
из которого местами торчит вата, и держит руку щитком над
глазами, всматриваясь в нас. На голове у него теплый картуз,
щеки и губы обвисли, борода не брита, жидкие волосы развеваются
по ветру; в левой руке березовая палка, которую он тщетно старается установить.
Последние слова он выдавил
из себя неожиданно тонкой, свистящей фистулой, потому что у него не хватило в груди воздуху. Его цыганские, разбойничьи черные
глаза с желтыми белками вдруг беспомощно и жалко заморгали, и слезы полились
по смуглым
щекам.
Слезы так и лились
из потухших
глаз по старческим засохшим
щекам, задерживаясь в углублениях морщин и капая на замасленный ворот старой ситцевой блузы.
Говоря о колдовстве, она понижала голос до жуткого шёпота, её круглые розовые
щёки и полная, налитая жиром шея бледнели,
глаза почти закрывались, в словах шелестело что-то безнадёжное и покорное. Она рассказывала, как ведуны вырезывают человечий след и наговорами на нём сушат кровь человека, как пускают
по ветру килы [Кила — грыжа — Ред.] и лихорадки на людей, загоняют под копыта лошадей гвозди, сделанные
из гробовой доски, а ночью в стойло приходит мертвец, хозяин гроба, и мучает лошадь, ломая ей ноги.
Глаза ввалились и тоже не видны, только слёзы непрестанно текут
из них
по тёмным
щекам.
Наталья ушла, он одёрнул рубаху, огладил руками жилет и, стоя среди комнаты, стал прислушиваться: вот
по лестнице чётко стучат каблуки, отворилась дверь, и вошла женщина в тёмной юбке, клетчатой шали, гладко причёсанная, высокая и стройная. Лоб и
щёки у неё были точно вылеплены
из снега, брови нахмурены, между
глаз сердитая складка, а под
глазами тени утомления или печали. Смотреть в лицо ей — неловко, Кожемякин поклонился и, не поднимая
глаз, стал двигать стул, нерешительно, почти виновато говоря...
Николай Артемьевич насупился, прошелся раза два
по комнате, достал
из бюро бархатный ящичек с «фермуарчиком» и долго его рассматривал и обтирал фуляром. Потом он сел перед зеркалом и принялся старательно расчесывать свои густые черные волосы, с важностию на лице наклоняя голову то направо, то налево, упирая в
щеку языком и не спуская
глаз с пробора. Кто-то кашлянул за его спиною: он оглянулся и увидал лакея, который приносил ему кофе.
Елена протянула руки, как будто отклоняя удар, и ничего не сказала, только губы ее задрожали и алая краска разлилась
по всему лицу. Берсенев заговорил с Анной Васильевной, а Елена ушла к себе, упала на колени и стала молиться, благодарить Бога… Легкие, светлые слезы полились у ней
из глаз. Она вдруг почувствовала крайнюю усталость, положила голову на подушку, шепнула: «Бедный Андрей Петрович!» — и тут же заснула, с мокрыми ресницами и
щеками. Она давно уже не спала и не плакала.
По щеке у Лиды поползла крупная слеза и капнула на книжку. Саша тоже опустила
глаза и покраснела, готовая заплакать. Лаптев от жалости не мог уже говорить, слезы подступили у него к горлу; он встал из-за стола и закурил папироску. В это время сошел сверху Кочевой с газетой в руках. Девочки поднялись и, не глядя на него, сделали реверанс.
Фома сидел, откинувшись на спинку стула и склонив голову на плечо.
Глаза его были закрыты, и из-под ресниц одна за другой выкатывались слезы. Они текли
по щекам на усы… Губы Фомы судорожно вздрагивали, слезы падали с усов на грудь. Он молчал и не двигался, только грудь его вздымалась тяжело и неровно. Купцы посмотрели на бледное, страдальчески осунувшееся, мокрое от слез лицо его с опущенными книзу углами губ и тихо, молча стали отходить прочь от него…
— Шевелись — живее! — звучно крикнул он вниз. Несколько голов поднялось к нему, мелькнули пред ним какие-то лица, и одно
из них — лицо женщины с черными
глазами — ласково и заманчиво улыбнулось ему. От этой улыбки у него в груди что-то вспыхнуло и горячей волной полилось
по жилам. Он оторвался от перил и снова подошел к столу, чувствуя, что
щеки у него горят.
Я высунулся
из окна и глядел на милое Аксаково до тех пор, пока оно не скрылось
из глаз, и тихие слезы катились
по моим
щекам.
Лицо у вершника было обветрелое, со следами зимнего озноба на
щеках и на носу, темные волосы по-раскольничьи стрижены в скобу, сам он точно был выкроен
из сыромятной кожи. Всего более удивили Арефу
глаза: серые, большие, смелые, как у ловчего ястреба.
Но все размышления внезапно пресеклись, исчезли, спугнутые страхом: Артамонов внезапно увидал пред собою того человека, который мешал ему жить легко и умело, как живёт Алексей, как живут другие, бойкие люди: мешал ему широколицый, бородатый человек, сидевший против него у самовара; он сидел молча, вцепившись пальцами левой руки в бороду, опираясь
щекою на ладонь; он смотрел на Петра Артамонова так печально, как будто прощался с ним, и в то же время так, как будто жалел его, укорял за что-то; смотрел и плакал, из-под его рыжеватых век текли ядовитые слёзы; а
по краю бороды, около левого
глаза, шевелилась большая муха; вот она переползла, точно
по лицу покойника, на висок, остановилась над бровью, заглядывая в
глаз.
Нужно что-то сделать, чем-то утешить оскорблённую мать. Она пошла в сад; мокрая, в росе, трава холодно щекотала ноги; только что поднялось солнце из-за леса, и косые лучи его слепили
глаза. Лучи были чуть тёплые. Сорвав посеребрённый росою лист лопуха, Наталья приложила его к
щеке, потом к другой и, освежив лицо, стала собирать на лист гроздья красной смородины, беззлобно думая о свёкре. Тяжёлой рукою он хлопал её
по спине и, ухмыляясь, спрашивал...
Бучинский шустро семенил
по конторе и перекатывался
из угла в угол, как капля ртути; он успевал отвечать зараз двоим, а третьему рассыпался сухим дребезжащим смехом, как смеются на сцене плохие комики. Доктор сидел уже за яичницей-глазуньей, которую уписывал за обе
щеки с завидным аппетитом; Безматерных сидел в ожидании пунша в углу и глупо хлопал
глазами. Только когда в контору вошла Аксинья с кринкой молока, старик ожил и заговорил...
Отчего ж, скажите, Настенька, отчего же в такие минуты стесняется дух? отчего же каким-то волшебством,
по какому-то неведомому произволу ускоряется пульс, брызжут слезы
из глаз мечтателя, горят его бледные, увлажненные
щеки и такой неотразимой отрадой наполняется все существование его?
Ее темные, ласковые
глаза налились слезами, она смотрела на меня, крепко прикусив губы, а
щеки и уши у нее густо покраснели. Принять десять копеек я благородно отказался, а записку взял и вручил сыну одного
из членов судебной палаты, длинному студенту с чахоточным румянцем на
щеках. Он предложил мне полтинник, молча и задумчиво отсчитав деньги мелкой медью, а когда я сказал, что это мне не нужно, — сунул медь в карман своих брюк, но — не попал, и деньги рассыпались
по полу.
Эта Верочка была во всех отношениях прелестная девочка; тоненькая, нежная и вместе с тем свежая, как только что снесенное яичко, с голубыми жилками на висках и шее, с легким румянцем на
щеках и большими серо-голубыми
глазами, смотревшими из-под длинных ресниц как-то всегда прямо, не
по летам внимательно; но лучшим украшением Верочки были ее волосы пепельного цвета, мягкие, как тончайший шелк, и такие густые, что мисс Бликс долго билась
по утрам, прежде чем могла привести их в должный порядок.
Глаза у батеньки засияли радостью,
щеки воспламенились; они взглянули на маменьку таким взором, в коем ясно выражался вопрос:"а? что, каково?", и в первую минуту восторга уже не нацедили, а со всем усердием налили
из своей кружки большую рюмку вишневки и, потрепав инспектора
по плечу, сказали милостиво:"Пейте, пан инспектор! Вы заслужили своими трудами, возясь с моими хлопцами".
В первом классе ехал «председатель» Иван Павлыч в форменной дворянской фуражке с красным околышем, потом земский врач, два купца
по лесной части, монах
из Чуевского монастыря, красивый и упитанный, читавший, не отрывая
глаз, маленькое евангелие, потом белокурая барышня, распустившая
по щекам волосы, как болонка, и т. д.
По ней шла девочка лет семи, чисто одетая, с красным и вспухшим от слёз лицом, которое она то и дело вытирала подолом белой юбки. Шла она медленно, шаркая босыми ногами
по дороге, вздымая густую пыль, и, очевидно, не знала, куда и зачем идёт. У неё были большие чёрные
глаза, теперь — обиженные, грустные и влажные, маленькие, тонкие, розовые ушки шаловливо выглядывали
из прядей каштановых волос, растрёпанных и падавших ей на лоб,
щёки и плечи.
Когда он очнулся, его голова лежала на коленях деда, над лицом его наклонилось дедово лицо, жалкое и сморщенное более, чем всегда, и
из дедовых
глаз, испуганно моргавших, капают на его, Лёнькин, лоб маленькие мутные слёзы и очень щекотят, скатываясь
по щекам на шею…
Но он стыдился открыть
глаза, а между тем слезы
из них катились и текли
по его
щекам…
В третьем часу вместе обедают, вечером вместе готовят уроки и плачут. Укладывая его в постель, она долго крестит его и шепчет молитву, потом, ложась спать, грезит о том будущем, далеком и туманном, когда Саша, кончив курс, станет доктором или инженером, будет иметь собственный большой дом, лошадей, коляску, женится и у него родятся дети… Она засыпает и все думает о том же, и слезы текут у нее
по щекам из закрытых
глаз. И черная кошечка лежит у нее под боком и мурлычет...
Через год она ему надоела. Его расслабленный взор обратился на одну
из сестер Вильсон, совершавших «воздушные полеты». Теперь он совершенно не стеснялся с Норой и нередко в уборной, перед
глазами артистов и конюхов, колотил ее
по щекам за непришитую пуговицу. Она переносила это с тем же смирением, с каким принимает побои от своего хозяина старая, умная и преданная собака.
Один статный такой
из себя, черный волос, румянец во всю
щеку, ходит ребром, глядит козырем, удаль, беззаботность на лице писаны,
глаза только вслух не говорят: «валяй, не гляди, что будет впереди», одет, острижен совсем «по-немецкому».
Ах, какие
глаза! ах, какие у него
глаза!» Да с этими словами
из комнаты вон, да встрешную девку
по щеке — и слышу, с ней опять припадок.
Но тут молодой бездельник смолк внезапно и попятился назад. Перед ним стояла высокая девочка в белой косынке и в форменном пальтеце воспитанницы ремесленного приюта. Из-под косынки сверкали злые черные
глаза… Побелевшие губы дрожали…
По совершенно бледным, как известь,
щекам пробегали змейкой нервные конвульсии.
Полная невеста Елена Дмитриевна Фигурина, в белом платье, стояла прямо и смело держала свою свечу пред налоем, а жених Иосаф Платонович опустился книзу, колена его гнулись, голова падала на грудь и
по щекам из наплаканных и красных
глаз его струились слезы, которые он ловил устами и глотал в то время, как опустившаяся книзу брачная свеча его текла и капала на колено его черных панталон.
Сама того не сознавая, она говорит это вслух дрожащим, срывающимся голосом. И слезы, одна за другой, капают y неё
из глаз, катятся
по щекам и смачивают прижатые к лицу пальцы. Юноша-знаменосец передает свое знамя одному
из своих спутников и, подойдя к девушке, спрашивает теплым, полным участия голосом...
И опять заиграл, и слезы брызнули
из глаз на скрипку. Ротшильд внимательно слушал, ставши к нему боком и скрестив на груди руки. Испуганное, недоумевающее выражение на его лице мало-помалу сменилось скорбным и страдальческим, он закатил
глаза, как бы испытывая мучительный восторг, и проговорил: «Ваххх!..» И слезы медленно потекли у него
по щекам и закапали на зеленый сюртук.
Удар пришелся в нос. В голове у Андрея Ивановича зазвенело,
из глаз брызнули слезы; он отшатнулся и стиснул ладонями лицо. Сильные руки схватили его за борты пиджака и швырнули на пол. Ляхов бросился на упавшего Андрея Ивановича и стал бить его
по щекам.
— А лица такие неприятные,
глаза бегают… Но что было делать? Откажешь, а их расстреляют! Всю жизнь потом никуда не денешься от совести… Провела я их в комнату, — вдруг в дом комендант, матрос этот, Сычев, с ним еще матросы. «Офицеров прятать?» Обругал, избил
по щекам, арестовали. Вторую неделю сижу. И недавно, когда на допрос водили, заметила я на дворе одного
из тех двух. Ходит на свободе, как будто свой здесь человек.
Федя.
Из барынь…
Щеки этта,
глаза… Оттопырь руку-то, не видать! Волосья
по самый пояс… Чисто как живая! Говорить собирается…
Гляжу, сидит он среди комнаты на полу, поводит
глазами, как пьяный, слезы
по щекам текут и руки трясутся; вынимает он
из узла баранки, монисты, пряники и всякие гостинцы и расшвыривает
по полу.
Василий Васильевич долго стоял с устремленными на площадь
глазами,
из которых текли
по исхудалым
щекам горячие слезы.
Глаза старика сразу покраснели, и две слезы покатились
из них
по розоватой, точно восковой
щеке.
Пизонский приподнял обеими руками голову племянницына мужа. Маслюхин не сопротивлялся, но только крепко сжал закрытые веки. Из-под одного
из них выбежала крупная слеза, сверкнула живым серебром
по щеке и пала на спартанское ложе, а другая выкатилась тихо
из другого
глаза и остановилась на дрожащей реснице.